Гамаюн неслась домой сломя голову. Конечно, не пристало женщине, да и еще в ее возрасте так носиться по горам и равнинам, но сил терпеть не оказалось.
В тот день, она ранним утром вышла на крыльцо и поняла, что сегодня случиться что-то необыкновенное. Настолько хорошее, что даже кольцо не перебивало предчувствий. Ища покоя, она решила слетать в горы. Насладиться их величием. Тишиной и одиночеством.
Кто мог угадать, что сама богиня судьба незримой рукой повела ее?
Там, на карпатских склонах, Вещая птица нашла то, о чем давно уже не слышала и тем более не вспоминала. Растение, которого, казалось бы, след давно простыл. Говорят, раньше его находили по всей земле-матушке. В самых удаленных его уголках. Но с приходом человечества и его неуемной жаждой, кончилось чудо. Растение извели. И тут, среди слабых весенних трав, она увидела ее – хаому, пробивающуюся сквозь остатки зимних снегов. Богдана давно так радостно и весело не смеялась. Давно танцевала в порыве счастья и не прыгала аки дитя малое. Но тут… как уж тут по-другому?
Она аккуратно выкопала растеньица. Ведь лучше посадить их в молодильном саду, где за ними будет надлежащий пригляд! И тогда можно будет возродить напиток богов!
О превращении в птицу не могло быть и речи- когда не удержат земли, а холод ветров в высоте может погубить драгоценность. Так что Богдана собрала в рубаху землю и растения, и побежала вниз. Домой. Благо еще забралась недалеко!
Солнце давно перевалило за полдень, когда пугающая редких встречных своей широкой и счастливой улыбкой, Гамаюн ворвалась в главный терем клана Мовере, где обитала и она сама. Она стрелой промчалась прямо в кухню, пугая и челядь, и, выгнав, оттуда всех кто в ней обретался, выложида наконец свою драгоценную, но немного помятую ношу на деревянный стол.
Схватив один из горшков, она высыпала туда часть земли, утвердила в ней несколько растеньиц и присыпала сверху. Часть ростков хаомы остались лежать на столе. Сегодня будет праздник! Напевая по кругу «без тебя, без хмеля, не варится пиво, без тебя, без хмеля, сурьи не бывает, без тебя, без хмеля и праздник не весел» Богдана отставила горшок за печь, чтобы любопытные носы туда особенно не совали, и нежно погладила листья оставшихся на столе растений. А вовремя-то как! Равноденствие на носу!
Все так же мурлыкая себе под нос песню Лады и пританцовывая, Богдана раскладывала рядом наиболее доступные из тех семидесяти двух растений-хранителей, что должны помочь напитку богов родиться. Часть трав должна была найтись на территории Мовере. Но были еще самые редкие, около трех дюжин, сохранившиеся у нее еще со времен жизни в Персии. Богдана остановилась. Оперевшись на стол, нависая над ростками хаомы она хмуро размышляла, успеет ли сбегать к себе в покой за нужными высушенными травами? Боязно было оставлять хаому в пустой кухне.
- Что же мне с тобой делать? Как оставить одну?

Без тебя, без хмеля, не варится пиво, без тебя, без хмеля, сурьи не бывает, без тебя, без хмеля и праздник не весел. Тьфу ты! Отвяжись от меня песня! Дай подумать спокойно! Богдана настолько выпала из яви, что звук захлопнувшейся двери заставил ее подпрыгнуть на месте и резко развернуться. Она буквально почувствовала как ее лицо исказилось в оскале, а ноздри гневно раздулись. Тело напряглось, готовое прибить любого служку, что заглянул сюда. Но силуэт, что видела Птица удачи перед собой явно не принадлежал кому-то из челяди. Еще пару мгновений до бедовой головы доходило, что дева перед ней никто иная как Царевна-Лебедь.  Вещая потрясла головой, дабы мысли все-таки собрались в кучу и почувствовала как напряженные мыщцы расслабляются, а на лице снова появляется  радостная улыбка. Вспомнила она и о запасе трав в своей комнате.
- Светалана! Душа моя! Ты невероятно вовремя! – воскликнула она в полнейшем восторге, стрелой подбегая к царевне и опуская руки ей на плечи, - Милая моя, ты просто не поверишь! Я нашла Хаому! А скоро равноденствие! Сделай милость, присмотри за ней, пока я за остальными травами схожу! Нельзя же оставлять их в человеческих руках слуг!
Гамаюн просительно заглянула в лицо Лебеди. Она же должна понимать насколько им повезло этой весной. Она же хоть и любит смотреть на мир сквозь розовые стеклышки, а все ж мудрости женской и мудрости старого рода в ней не отнимешь.
Да и вообще. По совести говоря, Лебедь была из тех в клане, перед кем можно было отбросить свою степенность. Богдана в очередной раз поймала себя на том, что питает необъяснимую подчас симпатию к тем, в ком течет древняя птичья кровь. Да к Вию все это. Раз есть, так тому и быть!

- Надо только предупредить челядь, что все в порядке, а то у дверей, того и гляди, скоро весь окрестный люд соберется.
Богдана накрыла маленькую ладошку Лебеди на своем плече и легко погладила ее большим пальцем, одновременно рассматривая дверь за спиной царевны. Точно. Слуги. Как же она могла забыть о них и о последствиях. Так старалась побыстрее принести в терем Хаому, что не подумала о слухах, которые наверняка поползут. И то, что молва объявит будто Гамаюн сошла с ума – меньшая из зол. Вещая отвлеклась от раздумий и перевела взгляд на собеседницу.
- Спасибо. За этим действительно нужен пригляд. И еще. Там в углу, - она обернулась в ту сторону, где оставила часть своей добычи, - горшок вместе с землей и ростками. Я думала, что можно будет посадить хаому в нашем яблоневом саду.
Богдана отошла на шаг в сторону, чтобы не мешать Царевне пройти дальше в кухню. А затем, опомнившись подошла к большому глиняному горшку и налила в него воды из бочки, стоящей здесь же. Горшок резко потяжелел и девица поставила его на печь, чтобы тот начал нагреваться.
- Царевна, там на столе лежат травы, которые уже можно класть. Они идут как основа отвара. Я не знаю, сколько буду искать остальные, так что ты клади эти как начнет пар идти от воды. А с челядью я разберусь. Ты по этому поводу не грусти, - Вещая птица ободряюще улыбнулась девушке. Потом пригляделась повнимательнее. Личико Лебеди казалось слишком озабоченным для такого повода как слухи. Немного мухлюя, Гамаюн привычным движением присняла кольцо с пальца, позволяя своему дару намекнуть ей о скрытом от чужих глаз, ушей и дум. Впрочем, она тут же водворила золотой ободок на место, а вслух произнесла, - И по другому поводу тоже не грусти, краса. С любой проблемой справимся. Ты же не одна теперь.
С этим словами Богдана стремительно распахнула дверь в кухню. Несколько служанок отпрянули. Гамаюн не спеша вышла и прикрыв тяжелую дверь за собой, строго и мрачно оглядела девок. Те побледнели, но сбежать не посмели.
- Еду вы будете готовить позже, милые, - сказала она, придавая голосу немного ласковости, - А покамест на кухню носа совать не смейте. Там чары плетутся. Непосвященным смертью грозят. Жить хотите – так идите гуляйте. Придумайте, будто сегодня ярмарочный день. Вас позовут.
Она все так же неспешно прошла мимо зашептавшихся между собой девок и направилась в свой покой. Чего ей стоило сдержаться и не побежать – словами не выразить. Однако ж, надо было сохранять невозмутимость.

Каким же долгим кажется путь, когда так хочется бежать, лететь, а приходится медленно ступать. Гамаюн вздохнула с невероятным облегчением, когда наконец оказалась в первой из своих комнат и притворила за собой дверь. Она устало прислонилась спинок гладкому дереву  двери, давай себе немного прийти в себя. А еще эта минутка покоя была просто необходима, чтобы вспомнить, куда именно и какие травы она убирала. Те редкие, что идут обычно вместе с хаомой она убрала в схрон так давно и так долго не думала о них, что теперь стоило немного напрячь голову.
Наконец, она встрепенулась и прошла в комнату, служившую ей, как это нынче называется, кабинетом. Или читальней, как называла ее про себя дева. Там, среди неровных стопок книг, что она добывала не один год были разбросаны несколько мешков и шкатулок. Стоило бы уже здесь навести порядок, - слегка покаянно подумала она, - раз уж чернавок и служанок сюда не допускаю. Но этот небольшой хаос вещей был настолько ей уютен, что руки не поднимались. Пройдя к окошку, левее которого оказалась внушительная гора тех же книг и шкатулок, она разобрала ее и в самом углу нашла свою старую, покрытую пылью и заклинаниями сохранности котомку. Раскрыв ее, убедилась, что все цело и так же не спешно, не давая себе труда вернуть гору на месте, отправилась обратно на кухню. Должно быть, ее подруга уже изнывает от нетерпения.
В кухне обнаружилась неподалеку от печи и горшка, пар из которого приобрел горьковатый запах трав. Радостно улыбнувшись Лебеди, Богдана продемонстрировала ей мешок, что несла в правой руке.
- Прости, что долго. Заждалась поди, - с этими словами Вещая подошла к столу и особенно не церемонясь, вывалила на него содержимое котомки. Задумчиво перебирая травы она одни откладывала в сторону, другие задумчиво поглаживала пальцами, - Поведай мне, милая Светлана, как у тебя с природой и тем, что растет из земли-матушки? Можешь ли оживить давно заснувшее в сухости растение?
Она выжидающе посмотрела на свою сообщницу, и фыркнула пришедшему в голову сравнению. В самом деле, похожи на двух лиходеек или ведьм. Люди, увидь эту картину, точно бы разбежались вопя во все глотки, как они это умеют.

Богдана проводила служаку и Царевну-Лебедь растерянным взглядом. Жаль, право, очень жаль. Вдвоем, конечно, зельеварить было бы гораздо интереснее и может быть веселее. Но чего нет, того нет.
Дверь за девицами закрылась, отрезая ее от внешнего мира. Теперь, когда заступница Лебедь ушла, сюда может явиться только сама Марья. Остальные не рискнут.
Меж тем, в горшке уже грозно булькало. Варево оставленное без чутких рук царевны и без пригляда в общем, решило доказать, что и у воды есть характер. Особенно, если в ней куча всего интересного и растительного плавает. Птица сгребла в одну охапку все оставшиеся травы и пошла к печке.
Что было дальше она запомнила смутно. Запах по кухне разливался невероятный. Он дурманил голову и сам подсказывал действия ритуала. Как и сколько класть определенной травы, в какой последовательности.  Когда пришла очередь самой драгоценной хаомы, Гамаюн частью разума поняла что поет. Поет без слов, какую-то тягучую, красивую мелодию. Она подозревала, что напиток еще не успеет остыть, а она уже забудет, как именно пела.
Но вот, травы закончились, варево процежено, а в большом глиняном кувшине исходит паром, остывающая Хаома, напиток богов.
Надо было теперь озаботиться кружкой и попробовать, вышло ли то, что нужно. А то мало ли. Гамаюн отошла к полкам и стала шарить на верхних рукой, в поисках посуды, когда услышала скрип открываемой двери.

Скука парила в воздухе и потихоньку оседала невидимой пылью на рукоделие, над которым царевна издевалась, чтобы скоротать время до обеда. Она бы уже давно бросила это занятие, но няня так убедительно рассказала старую красивую сказку о том, как прекрасный царевич выбирал себе умелую жену, что Злата дала необдуманное обещание не подниматься с места, пока не закончит вышивать начатый еще зимой уголок будущего пояса. Конечно же, она успела сто раз пожалеть об этом обещании, но не брать же царевне свое слово назад...
Ей досталась самая гадкая в мире игла. она то и дело норовила уколоть нежные пальцы царевны или сделать огромный стежок, который тут же нарушал весь узор. Злата мучительно придумывала себе благовидные предлоги для побега, но в голову ничего не приходило, кроме ругательств при очередном уколе мерзкой иглы.
- Рассказывай еще, няня, - капризно потребовала она, надув губы. Никто бы не осмелился сказать об этом царевне, но с такой гримаской она становилась очень похожа на обиженного утенка. Только няня усмехнулась и проворчала:
- Грибы-то не распускай, девице поскромнее надо быть!
Злата с трудом сдержалась, промолчала. Няню она и любила, и - странное дело - побаивалась, и даже слушалась. Наверное, даже больше, чем родную мать.
Няня собиралась с мыслями - а может, перебирала в памяти подходящие истории и сказки, а Злата внезапно поняла, что хочет пить. Можно было бы отправить любую служанку, что дремали с открытыми глазами по углам светлицы, но царевна была рада любой возможности сбежать из этого храма скуки и выпустить из рук осточертевший кусок тряпки, который никак не желал становиться похожим на пояс.
- Я принесу нам чего-нибудь попить, а ты пока придумай какую-нибудь историю пострашнее.
Злата выплыла из комнаты и важно пошла по коридору, каждую секунду помня о том, что она - Царевна, и нести себя ей следует с большим достоинством. Она едва заметно улыбалась, когда придворные, попадавшиеся ей навстречу, отвешивали поклоны, мысленно отмечая тех, в чьем поклоне ей чудилась небрежность.
Возле кухни было на удивление пусто. Слуги сошли с ума? Ведь там сейчас должен быть дым коромыслом!
Злата толкнула дверь, вошла, хотела с порога уже начать отчитывать нерадивых холопок, но открытый было уже рот... распахнула еще шире.
  Гамаюн и Царевна Лебедь с деловитостью заправских хозяек что-то искали на полках с посудой.
Что это с ними? Ой, как вкусно пахнет...
Рядом с царевной, прямо под рукой, стоял на столе кувшин, и аромат, доносившийся от него, был таким зовущим и нежным, что Злата, не думая, схватила его и сделала большой глоток. Обожглась, закашлялась, но тут же глотнула снова, только осторожно. И еще, и еще... Заиграли невидимые музыканты, и кто-то очень добрый решил покружить ее на ручках...
- Ммм... Как вкусно...

Отредактировано Злата-царевна (2015-02-09 20:57:42)